Глава Ассоциации теннисистов-профессионалов Андреа Гауденци подробно рассказал о будущем Тура и о необходимости внедрения единой системы принятия решений
— Каким вы видите будущее турниров серии ATP 250? В частности, учитывая, что очки за турниры в Метце и Афинах уже будут учитываться в зачете Чемпионской гонки на следующий год? Что будет с турнирами типа Афин в будущем?
— Скажу очевидную вещь, хотя мы часто об этом забываем: теннис — один из самых сложных видов спорта с точки зрения формирования календаря. Причина проста: это формат прямого выбывания. На турнире Grand Slam или на 12-дневном турнире игрок может сыграть один матч за день или провести семь матчей за 12 дней. Если сравнить с гольфом, то там топ-60 играют 72 лунки за четыре дня. У нас — совсем другая реальность.
В топ-100 существуют огромные различия. Карлос и Янник играют примерно 80 матчей за сезон в рамках 18-20 турниров. Игроки, находящиеся ниже в рейтинге — 30-35 турниров, но у них значительно меньше матчей. Фактически вы пытаетесь построить один календарь, но внутри него существуют четыре-пять разных календарей для разных групп игроков.
Половина вылетает в первом раунде. 75% — ко второму. Для большинства это турнир на два-четыре дня. Для других — значительно дольше. Именно поэтому возникает столько споров в восприятии нагрузки. Из-за этого у нас и существуют разные категории турниров: «мэйджоры», «Мастерсы», ATP 500 и 250. Мы пытаемся сбалансировать интересы разных групп — в том числе и «челленджеров», которые являются критически важными для развития игрока.
Что касается турниров серии ATP 250: наша стратегия — постепенно сокращать их количество. Мы уже уменьшили число примерно с 38 до 29. И в дальнейшем, готовя календарь на 2028 год, когда появится новый «Мастерс» в Саудовской Аравии, мы планируем продолжить сокращение. Да, эти турниры важны. Как и турниры серии ATP 500 и «челленджеры». Но их было слишком много, и это затрудняло составление календаря.
Есть три большие проблемы. Первая — год состоит из 52 недель, и это не изменить. Вторая — игрокам нужен полноценный отдых между сезонами, который сейчас слишком короткий. Третья — в процессе формирования календаря участвуют семь различных органов: четыре турнира Grand Slam, ITF со своим постоянно меняющимся форматом Кубка Дэвиса, ATP и WTA. Формально календарь один, но на самом деле — это семь отдельных институтов со своими интересами. Именно поэтому я так настаиваю на единой системе — едином управлении, едином совете и единой логике.
— Если бы вы сами были игроком сейчас, как бы вы отнеслись к сокращению количества турниров серии 250? И что делать с противоречием: меньше 250-х, но расширенные «Мастерс»?
— Это очень объемный блок вопросов, и ответ тоже комплексный. Начну с личного опыта. Во время своей карьеры я был игроком уровня 20-50 ракетки мира, иногда ниже. И меня всегда удивляло другое: я мог играть в основной сетке на «мэйджорах», но не мог попасть в основную сетку «Мастеров» в Монте-Карло, Риме или Мадриде. Это была самая большая проблема.
Именно поэтому расширение сетки «Мастеров» до 96 игроков — правильный, стратегически важный шаг. Это дает топ-100 гарантированный доступ к самым ценным турнирам минимум семь раз за сезон.
Что касается турниров ATP 250. Я совершал в своей карьере много ошибок. Одна из них — я часто играл турниры серии 250 на грунте в Европе за неделю до US Open, потому что они были в календаре именно в то время. Вспомните времена Умага, Сан-Марино — мини-серии турниров, которые проходят буквально повсюду. Я очень хорошо помню момент в своей карьере, когда осознал, что это была ошибка. Я понял это и исправил.
Я всегда считал, что я сам отвечаю за свои решения и за свой календарь. Это вопрос самодисциплины. Я видел других игроков, которые выстраивали очень разумный график и не поддавались на соблазн «гарантий». Часто на небольших турнирах нам давали гарантии. Моим партнером был Мустер. Часто именно он получал гарантии, и я должен был играть там, где играл он, даже без гарантии для себя (улыбается). Фактически мы выбирали турниры, руководствуясь деньгами. Я не считаю, что игроки должны планировать свой сезон, исходя из гарантированных выплат. Игроки должны играть ради рейтинговых очков и титулов, особенно если ты игрок топ-50 или топ-100.
К сожалению, я снова возвращаюсь к тому, что это «открытая система», в которой очень много соблазнов. Есть страх что-то пропустить. Все сводится к контролю над собственным поведением. Что касается количества турниров категории 250: это не станет проблемой, потому что наш план — создать особые недели под отдельные категории. То есть четыре недели под «мэйджоры», 10 недель под «Мастерс», сейчас у нас 16 турниров ATP 500, то есть фактически 8 недель категории 500 и будет 10 недель категории 250. Это достаточно сложная цель, верно?
Если же реально посчитать: 10 недель для серии 250 плюс 8 — для 500, это 18. Добавьте 10 «Мастеров» — получаем 28. Плюс четыре «мэйджора» — 32.
Эта структура охватывает всю «пирамиду» топ-100. Если ты на вершине — ты играешь турниры Grand Slam и «Мастерс» и несколько 500-х. Если ниже — больше 500-х и 250-х. Если еще ниже — 250 и «челленджеры». Это пирамида. Чем ниже рейтинг — тем ниже уровень турниров, в которых ты играешь.
Если ты высоко в рейтинге — ты не должен играть «внизу» этой пирамиды. Если ты Синнер или Алькарас — тебе не нужно играть 250-е турниры ради денег, потому что они не соответствуют твоему уровню. Когда ты выигрываешь «мэйджоры» или «Мастерс» — ты должен играть «верхушку» пирамиды. Пилот Формулы-1 не может просто так проехать этап в категории ниже. Их талант «защищают». Но там — другая система.
— Что происходит между топ-игроками и турнирами Grand Slam? И как это влияет на экосистему ATP?
— Хочу подчеркнуть очень четко: турниры Grand Slam — это лучшие турниры в нашем спорте. Это невероятные активы. «Мэйджоры» — лучший способ представить теннис миру. Я чрезвычайно благодарен им за то, что они сделали и продолжают делать. Как игрок ты растёшь с мечтой быть там. Две главные цели каждого теннисиста — стать первой ракеткой мира и выиграть турнир Grand Slam. Всё остальное — после этого. Поэтому их значение чрезвычайно велико.
Но если посмотреть с точки зрения игроков, они не имеют там представительства. В ATP 50% структуры управления — это игроки. Каждое решение, которое мы принимаем, требует утверждения совета игроков, который выбирает совет игроков — 10 игроков, представляющих более широкую группу. Это очень демократичная среда: любое решение я должен пропустить через совет, должен консультироваться с советом игроков, с советом турниров, которые консультируются со своими членами.
У «мэйджоров» другая модель. Это четыре независимые организации. С определенной точки зрения это даже преимущество, потому что они просто делают то, что считают нужным, и не должны спрашивать разрешения у всех. Но с точки зрения игроков возникает вопрос: «Меня там никто не представляет. А как насчет компенсации?» Мы уже говорили о формуле компромисса. Эта формула абсолютно прозрачна для игроков: благодаря им генерируется прибыль, поэтому они соответственно получают больше денег.
«Мэйджоры» приносят огромную ценность и средства и выплачивают очень большие призовые. В общем, то, чего просят игроки, — это честное представительство и честная компенсация, какой бы она ни была. Возможно, ее уровень уже правильный — просто игроки этого не знают и не чувствуют, что их слышат. Я считаю, что это справедливый запрос.
И именно это является целью единой системы: собрать всех вместе — игроков, мужчин и женщин с равным представительством, а также турниры Grand Slam, «Мастерс», турниры категории 500 и 250. Все должны сидеть за одним столом, потому что мы обращаемся к одной и той же аудитории: к болельщикам и к вам, медиа, которые освещают весь сезон.
Я много раз говорил: наша система сейчас напоминает книгу, где каждая глава написана разными авторами и продается в разных книжных магазинах. Это не оптимальная модель.